Spiegel 02.10.2008
В повестке дня ее не было, но она оставалась главной темой – война на Кавказе. И все же немцы и русские решили продемонстрировать на «Петербургском диалоге», что разговор возобновился – а заодно и порадоваться крупной газовой сделке.
В заверение «Петербургского диалога», еще до того, как они в беседе с участием своих министров обратятся к мировой политике, канцлер и российский президент улыбаются с подиума, а по возможности даже смеются. В непростые времена, после разногласий из-за войны на Кавказе, обоим нужна демонстрация того, что двери не будут закрыты, если однажды в Европе снова подует ледяной ветер.
Некоторым проектам кризис даже способствовал. Энергетический гигант «Газпром» и немецкий E.ON договорились о совместной разработке газового месторождения Южное Русское в Северной Сибири – после многолетних колебаний. Так немецкий энергетический концерн выиграл от кризиса на Кавказе. После него все пошло быстрее. Москва под воздействием двойного кризиса – пропагандистская ссора из-за войны с Грузией с одной и медленно, но верно накатывающийся на Россию мировой финансовый кризис с другой стороны – решила дать ясный сигнал о продолжении сотрудничества с Западной Европой.
Любезный Медведев вместо холодного Путина
Примечательно, что Меркель взяла на вооружение часто используемое ее министром иностранных дел и конкурентом слово «партнерство в модернизации». По ней было видно, что встреча с любезным Медведевым для нее куда приятнее диалога с его предшественником, холодным Владимиром Путиным.
По меньшей мере в этот момент в русско-германских отношениях, казалось, все в порядке. Но в рабочих группах «Петербургского диалога» разговор велся «на повышенных тонах», как заявил сопредседатель форума Лотар Де Мезьер. «Но после этого, за ужином, мы снова радостно сидели вместе» - говорит Де Мезьер. А в знаменитом Мариинском театре немцы размышляли о том, что не может быть совсем уж плох народ, у которого матери водят семилетних детей на вечерний балет. «Петербургский диалог» был создан 8 лет назад Путиным и Герхардом Шредером, чтобы позволить неправительственным организациям, церквям, менеджерам и СМИ обеих стран говорить друг с другом.
В рабочей группе «Экономика» - цитадели рациональности и расчетливости – состоялись несколько примечательных сцен. Топ-менеджер энергетического гиганта «Газпром» пожаловался на преграды, воздвигнутые в Германии на пути российских инвесторов. Ведь немецкий E.ON является владельцем 20% «Газпрома»! В реальности же речь идет о 6,5%, которые после новой сделки уменьшатся до 3,5%. Разумеется, немцы удивились, что человек из «Газпрома» не знает собственного хозяйства. Потом русский обратился к Детлефу Виттигу от «Фольксвагена» и потребовал от него инвестировать больше в пищевую промышленность. Видимо, он перепутал его с кем-то из «Метро» или другого торгового концерна.
В рабочей группе «СМИ» русские редакторы и журналисты скептически смотрели на немцев, которые железно придерживались повестки дня, еще месяцы назад обозначенной как «Глобализация СМИ». Ох уж эти немцы, что же должно произойти, чтобы эти педанты отступили от своего плана! Все же хотят говорить об одном – о войне на Кавказе и как она представлена в российских и германских СМИ.
Западные СМИ у позорного столба
Русская реакция была типичной. Они игнорировали повестку дня и отправили на поле боя сенаторов, послов и других политических матадоров, которые должны были разок поставить к позорному столбу немецкие СМИ, обычно столь упорно вещающие о нарушениях прав человека и выборных манипуляциях в России. Ох уж эти русские, которые нарушают все правила и с недавних пор снова при любой возможности играющие великодержавными мускулами! Утешением стал лишь опрос, заказанных «Петербургским диалогом» совместно с Германо-российским форумом.
В соответствии с его результатами, лишь треть населения обеих стран относится к соседу недружелюбно. 35% немцев признали, что не особенно любят русских, 40% затруднились с ответом, 25% относятся к русским хорошо. С русской стороны 45% с симпатией относятся к немцам, 18% не определились, 27% немцев не любят.
На втором заседании о Кавказской войне говорили только журналисты, а не политики. И тогда речь уже не шла об «этих» российских и «этих» западных СМИ. Только тогда прекратились обвинения, и разговор приблизился к тому, что обещало название мероприятия: к диалогу.