Frankfurter Allgemeine Zeitung 12.04.2001

Никто не хотел быть первым. Идея принадлежит федеральному канцлеру – заявил российский президент Путин в Активом зале Петербургского университета. Гость возразил: не он один произвел на свет этот проект. За кокетливыми отказами просвечивала гордость обоих политиков – они не только оживили официальные отношения Германии и России, но и помогли стартовать диалогу двух гражданских обществ. Развивать взаимные контакты – такова официальная цель Диалога, о создании которого Путин и Шредер договорились в сентябре прошлого года. И вот теперь форум заседает на родине Путина.

Созданный по образцу «Кенигсвинтерских конференций», на которых британцы объясняли немцам после Второй мировой войны суть демократии, «Петербургский диалог» должен способствовать взаимопониманию между русскими и немцами. Так говорят дипломаты. В целом же речь идет о том, чтобы помочь развитию плюралистического общества. Германия передаст свой полученный между 1945 и 1989 годами опыт России, а та избавится от плохой репутации, которой она пользуется в Германии. Предприниматели должны говорить с предпринимателями, бургомистры с бургомистрами, журналисты с журналистами. И не только – по словам Шредера, говорить должны «кельнский эксперт по социальным вопросам с ректором российского университета».

Присутствующие, многие из которых знакомы и сотрудничают намного дольше, чем Путин со Шредером, отнеслись к вмешательству властей равнодушно. В постсоветской России сферы политики, экономики и культуры все еще перемешаны в такой степени, что даже представители германского общества, которые придают большое значение удаленности от государства, воспринимают покровительство со стороны российского президента как полезное и даже поначалу необходимое.

Правительство Шредера также осознало, что Путин еще долго будет оставаться ключевым звеном как внутреннего развития России, так и российско-германских отношений. Заявление о том, что, в отличие от эпохи Коля, отношения с Россией не будут ограничиваться отношениями с российским президентом, выглядит сегодня уже смешно. Берлин делает ставку на Путина, и Шредер работает над построением личных отношений с российским президентом; в Петербурге они обращались друг к другу по именам. Шредер заботился о гармонии: никакой открытой критики принимающей стороны – ни по поводу политики в Чечне, ни по поводу преград для германских инвестиций, ни по поводу плохой дисциплины платежей, ни по поводу противоречащей международному праву позиции России в вопросах трофейного искусства. Даже по теме свободы слова, которая оказалась на повестке дня в связи с борьбой вокруг частной российской телекомпании НТВ, федеральный канцлер ограничился принципиальными заявлениями и символическими поступками вроде интервью оппозиционной радиостанции. С этим Путин легко может смириться – и разве это не доказательство свободы слова в России?

Канцлер и президент с удовольствием оставили скользкую тему форуму, которому пресс-секретарь Путина охотно объяснил, как сложен случай с НТВ. В то время как человек Путина указал на экономические мотивы покупки телекомпании «Газпромом» и пожаловался на то, что государство вынуждено отражать политические атаки олигархов типа Березовского или Гусинского, главный редактор радиостанции, бравший интервью у Шредера, указал на смещение акцентов в эпоху Путина: государство пытается взять под контроль и тот сектор СМИ, над которым прежде было не властно. Однако другие главные редактора – представители НТВ приглашены не были – согласились не полностью. Пример того, как трудно самим русским оценить Путина.

Федеральный канцлер, прагматичный в вопросах внешней политики, похоже, не особенно мучается такими  вопросами. Путин – глава России, а с ней нельзя обращаться как с Австрией. Россия должна быть приведена к стабильности и привязана к Европе – это и при Шредере осталось одним из основных направлений германской политики. Это та задача, которой может посвятить себя «Петербургский диалог». Там должны царить открытость и прямота граждан, а не правительств. Первая встреча гражданских обществ в Петербурге пострадала от того, что российские участники прошли тщательный отбор. Представителей неугодных неправительственных организаций среди них не было. Российская пресса с трудом отличала форум от межправительственных консультаций. Во время следующей встречи, которая состоится через год, русские уже не смогут сказать, что у них не было точного представления о немецкой концепции форума. В Веймаре станет яснее, чем в Петербурге, что Путин понимает под гражданским обществом.